Брусиловский А.Е. Судебно-психологическая экспертиза.

Оглавление

Роль и место эксперта в работе судебно-следственных органов как будто очерчены с достаточной определенностью. Первое и основное требование, предъявляемое судом эксперту — это оказание помощи в процессе там, где требуются специальные знания и навыки. Таким образом, всякий эксперт, представителем какой бы специальности он ни являлся, есть прежде всего и раньше всего консультант суда. Его работа в силу этого получает характер технико-консультативный, ибо смысл ее и состоит в том, чтобы в руки суда попали данные, могущие быть апробированными с технической стороны (т.е. со стороны знания специфичности тех или иных явлений).

Этим самым эксперт в суд приходит не в качестве нейтральной, третьей стороны в процессе, о чем многие любят так выспренне говорить, а в качестве советчика по ряду вопросов, имеющих специфический характер и требующих для своего разрешения специальных знаний. Отсюда с необходимостью вытекает положение, которое говорит, что как бы ни был квалифицирован эксперт, какие бы решающие вопросы для процесса он ни рассматривал, его работа не может заменить собой работу суда. Ясно, что те или иные решения по данным конкретным заданиям суда, какие выносит эксперт, не являются абсолютно обязательными, и суд должен каждый раз рассмотреть эти решения с точки зрения их убедительности.

Высказанное нами представляется азбучной истиной и мы не начинали бы с повторения давным давно известных азов, если бы не материалы, приводимые в данной книге, которые должны засвидетельствовать необходимость и настоятельность психологической экспертизы на суде. Если мы обратимся к материалам экспертиз Вильяма Штерна, Марбе, Варендонка, то без особого труда заметим, что в них идет параллельное судебному процессу разбирательство дела. Иначе психолог при современном уровне своих знаний и поступить не может, ибо он выступает во всеоружии ряда оценочных категорий и пытается аналитическим ли, или синтетическим путем (это сейчас для нас безразлично) воссоздать ситуацию данного дела. Психолог расчленяет, сопоставляет, проверяет и т. д. отдельные детали данного дела, с тем чтобы представить суду полную картину возможного возникновения того или иного явления и при этом дополняет звеньями, взятыми в ряд интеллектуалистических ухищрений н зависящими в конечном счете от большей или меньшей талантливости автора их, причинную цепь, связывающую все явления воедино. При этой работе конструктивного характера получаются две опасности: 1) все остается на своих местах, ибо логическая связь не доказует еще реальной связи; 2) выпадает социальная значимость явления, так как психологическое истолкование данного явления своею задачей имеет прежде всего доказательство его возможности, вероятности, но отнюдь не определение социального веса и меры всего явления в целом.

И на практике, в случаях привлечения психолога в качестве эксперта, эти две опасности целиком себя обнаруживают, ибо психология в современной ее стадии ничего, к сожалению, дать не может, кроме оценочных и гипотетических связей. Недаром ведь, как упоминается в настоящей книге, психолог Марбе на одном процессе был назван адвокатом Марбе, что привела его в ярость, но соответствовало целиком месту и роли, которые последний занял в этом процессе. Психолог, хочет он того или нет, должен вытеснить, в силу самого характера науки, какую он представляет, ту или иную сторону в процессе.

Чем же тогда можно объяснить то увлечение, какое сейчас мы замечаем в отношении так наз. судебной психологии в Западной Европе. Корень его, как нам представляется, лежи г в самом существе кризиса буржуазного правосознания. Современный буржуазный суд не удовлетворяется анализом «деяния», а переходит к анализу «действователя» и в особенности мотивов и побудителей «действования» не для того чтобы вскрыть классовую подоплеку данного явления, а исключительно для того, чтобы охранить и утвердить ряд нормативных установлений, призрачную «гармонию социального пространства» перенесением центра тяжести в сферу «глубинных мотивов», «бессознательного» отдельной личности. Психологические категории таким образом покрывают собой целиком социальные, а мы являемся свидетелями безудержного мифотворчества в области искания «понятных» мотивов того или иного акта, всеобщей подстановки психического под социальное. Здесь-то и замыкается «порочный» круг чисто психологического исследования, которое имеет таким образом служебную роль охранения нормативных правил общежития, вопреки их внутренней противоречивости, дряхлости и социальной непригодности: нарушение «гармонии социального пространства» идет, таким образом, извне, а не ежечасно взрывается изнутри самим фактом наличия классового общества.

В некоторых случаях, — и материалы настоящей книги эго показывают, — психолог принужден оставаться в тесных рамках технико-консультативной работы на суде. Тогда перед ним встает задача определения значимости целокупной личности. И здесь-то обнаруживается новый провал: психолог не в состоянии проделать этой работы, ибо он не обладает всеми необходимыми и достаточными к тому знаниями. В самом деле — и это материалы настоящей книги вполне убедительно демонстрируют — как только психолог становится на путь определения целокупности личности, как он начинает апеллировать к «периоду полового созревания», и к характерологическим определениям, и к аффекту и т. д. Этим самым психолог выполняет службу психиатра, биолога по преимуществу. При этом нет нужды, что иной психолог (вроде Вильяма Штерна) благодаря личной талантливости может заткнуть за пояс рядового психиатра. — принципиально от этих привходящих и случайных условий ничто не меняется. Вот почему прав немецкий психиатр Пауль Пляут в своей полемике против В. Штерна, когда он указывает на ничтожную практическую значимость общепсихологической экспертизы

И все же, несмотря на все указанное, по целому ряду частных проблем психологическая экспертизы может нам пригодиться. В первую голову я разумею здесь область психотехники. Ее опытные данные могут кое-что дать для понимания причин железнодорожных несчастных случаев, крушений и т. п. Можно одновременно использовать эти же данные для анализа другого рода катастроф, где определенная сноровка, пригодность человеческого материала играет известную роль в самом возникновении их. Далее, область психологических изысканий может помочь судебному работнику тоньше ориентироваться в самой технике процесса, улавливать те или иные моменты, нарушающие правильность допроса и т. д. Но все указанное относится не к экспертизе как таковой, а к элементам усвоения и приобретения технических навыков в деле ориентировки в судебно-следственном материале. Отсюда вытекает одно пожелание, которое лежит в плоскости повышения квалификации лиц, осуществляющих одну из важнейших задач социалистического строительства — проведение твердой и выдержанной классовой линии в пролетарском суде.

Но если мы даже до этих границ сузим значимость психологии для суда, то и тогда настоящая книга А. Е. Брусиловского не теряет своего интереса и актуальности. Свою пользу судебному работнику она принесет уже тем одним, что эта работа выполнена с несомненным знанием дела, техническим блеском и в силу большой осведомленности автора ее дает представление об одной из любопытнейших сторон современной нам практики судебно-следственного дела в Западной Европе.

Классики юридической психологии