Введение
Рост проявлений терроризма в России и принятые в связи с этим решения Президента и Правительства Российской Федерации обязывают образовательные учреждения МВД РФ принять необходимые меры по обучению сотрудников антитеррористических подразделений [9,10].
Психологическая подготовка сотрудников правоохранительных органов в этом направлении должна включать в себя не только знание психологии людей, способных к совершению
теракций, но и знания, позволяющие в многолюдном потоке выявить человека, готовящегося совершить данное преступление, по внешним признакам и особенностям его поведения. То обстоятельство, что по психологическим особенностям террориста нельзя приравнять к обычному преступнику, несмотря на наличие общих, часто акцентуированных черт, во многом усложняет его визуальную диагностику, а в некоторых случаях делает ее и просто невозможной. Это касается, прежде всего, руководителей и организаторов террористических акций, так называемых идейных вдохновителей, остающихся, как правило, за кадром.
Личность террориста, как и личность обычного человека, как и все специфически человеческое в психике, формируется и раскрывается в ходе активного взаимодействия с внешней средой, путем усвоения индивидом общественно выработанного опыта — системы представлений о нормах и ценностях жизни, об общей направленности человека, отношениях к другим, к себе, к обществу и пр. В разные времена и в разных культурах эти системы различны, но смысл их от того не меняется.
Если рассматривать экстремизм как крайнее проявление терроризма [11], становится ясно, что этнорелигиозные террористы, хотя внешне такие же люди как и мы, имеют совершенно другую направленность личности, т.е. другие интересы, склонности, убеждения (в том числе и идейные), другие идеалы, отражающие их мировоззрение. Убежденность в правоте своих действий, выражающаяся в полном отсутствии вины за содеянное, усложняет визуальную диагностику террористов этого типа.
В психологии терроризм признан как особый вид деятельности. «В каждом действии террорист ищет идейное оправдание. Этим он отличается от обычного бандита-убийцы. В идеале самих террористов — представить свою деятельность максимально надличностной. Тем не менее осуществляют ее люди — личности. В этом заключен парадокс, усложняющий весь анализ» [17].
В отечественной и зарубежной литературе неоднократно предпринимались попытки составить психологический портрет террориста, определить этапы становления человека на путь террористической деятельности, определить круг лиц, привлекаемых к этой деятельности в качестве наемников. Считалось, что «стоит изучить это сложноорганизованное целое, как все станет понятным в психологии террориста, и проблема борьбы с ними получит надежную научную базу. Однако именно это оказалось самой сложной, до сих пор не разрешимой задачей» [17].
Тем не менее это не означает, что знания психологии террориста не могут быть основой для визуальной диагностики лиц, причастных к террористической деятельности. Во-первых, на практике террористические акции осуществляют исполнители, приравниваемые, по логике вещей, к «расходному, одноразовому материалу». При подборе таких исполнителей часто используется обычная вербовка с дальнейшей психологической обработкой. Во-вторых, террорист не просто смертоносная машина, хотя и сильно мотивированная, а живой человек со свойственной ему эмоциональной сферой. Страх разоблачения, равно как и радость от предвкушения задуманного действия, может выдать эмоциональное состояние при подготовке к проведению теракции, тем самым дать «невербальные ключи» для визуальной диагностики человека, находящегося в состоянии психологического напряжения.
Именно диагностика эмоционального состояния и его изменений, лежащая в основе диагностики лжи1 и скрываемых обстоятельств, может выявить потенциально опасных пассажиров в транспортных потоках, в том числе и террористов, готовящихся к совершению теракции.
Прежде всего определим круг лиц, способных к совершению террористических актов. По мнению ряда исследователей, к ним относятся «лица, не сумевшие реализовать себя в политической сфере, но рвущиеся к власти и обладающие неким комплексом неполноценности. С ними смыкаются бандитствующие элементы, уже пролившие кровь и способные за деньги выполнить любой заказ террористических организаций. Не следует забывать и бывших спортсменов, оказавшихся за бортом жизни. Питают терроризм и различные группы маргиналов, отщепенцев и отбросов общества, хотя вероятность их привлечения здесь меньше.
Важным источником пополнения кадров террористов являются наемники, побывавшие в разных конфликтных регионах, сражавшихся то на одной, то на другой стороне. Для их психологии важно одно: кто более заплатит, а часто они побуждаются просто «интересом убивать», «почувствовать власть над людьми», «показать свое превосходство над другими». Не следует сбрасывать со счетов и лиц с различными собственно психическими аномалиями, внушившими себе комплекс превосходства над другими» [4, 17].
Кроме того, преступники во время совершения теракции и в период ее подготовки обычно находятся под воздействием наркотических средств.
Из сказанного выше следует, что визуальная диагностика криминальных признаков личности, знание особенностей поведения человека, собирающегося совершить преступление, визуальная диагностика возможного употребления наркотиков являются одной из составляющих диагностики лиц, занимающихся террористической деятельностью.
Таким образом, знания психологии личности террориста, невербальных ключей эмоционального состояния человека при повышенных психологических нагрузках позволяют значительно повысить эффективность работы сотрудников органов внутренних дел в целях профилактики преступлений террористического характера на транспорте.
1 Понятия «ложь», «обман», «неискренность» здесь и в дальнейшем по тексту будут использоваться как близкие по значению понятия, относящиеся к общему семантическому (смысловому) пространству «неправда» без рассмотрения отношения друг с другом по признакам: включенность-невключенность словесного (вербального) поведения, успешность-неуспешность конечного результата и т.д. Феномен лжи будет рассмотрен только с точки зрения возможности криминального искажения информации, а не с точки зрения морали или норм социального поведения (прим. автора).
